Марта, Энн, Энни… «Странники в ночи» не Фрэнка Синатры, а лондонской мглы. Дерзкий Джек из Уайтчепела тоже любил азарт, но блефу техасского холдема предпочитал убийства. Энн, Энни, Элизабет… сейчас не слышен скрип телеги извозчика, самого равнодушного свидетеля вашей смерти. Констебль не рыщет рядом, ублюдок Джек канул в прошлое, и едва ли пришлёт открытку «Из Ада».
Пальцы сжали талисман удачи – не индийский круг из ивовой ветви и звериных жил, с суровыми нитками и вплетёнными перьями  – а последнюю сигарету. Противоядие Нового света для чар Старушки Европы с её злыми сказками. Запах листьев табака без примесей вселял в Нэйта странную уверенность – незнакомец напротив тоже курил, лучи алюминиевых ламп вычертили контуры его лица.
Энн, Энни, Кэтрин, Мэри… клубы дыма прятали глаза то ли наёмника-убийцы, то ли самого Джека (а ведь это было бы забавно). Ощутимо реальным оставался немигающий взгляд с хищной наблюдательностью чел… нет, вампира. Один шаг навстречу, достаточно близко к мраку, в привычном его понимании: тень глубины коридора между разгрузочным складом и обеденным залом разделяла двух незнакомцев, как стрелки делили циферблат на башне святого Стефана: часы полуночи, часы дня, часы сумерек… Лондон, «Laus Deo».
-Вы ищите?.. – спросил Нэйт, не добавив про «кого» и «в этой дыре». Мужчина внешне был едва младше его. Обманчивое впечатление. Опытные вампиры чаще всего похожи на часовые механизмы. Их спокойствие может регулироваться положенным на маятник пенни - для ускорения хода движения.
Но Нэйт просто не мог поверить (он всегда был оптимистом) в свою способность находить связи с вампирами. Разочарование и интерес, опасение и скрытая ярость, ведь она мертва, они все мертвы – слились в единый водоворот, слои лет, где Кларисса ещё не окаменела и не осыпалась в прах. Не стала чьим-то врагом. Марта, Энн, Энни, Элизабет, Кэтрин, Мэри… и твоя бесславная смерть, Кларисса, она тоже отчасти принадлежит Лондону. Слияние всех багровых течений заканчивалось здесь. Теперь требовался убийца для другой женщины: Нэйт делал это потому, что не мог уже выпутаться из водоворота. Русла смерти расширялись.
Холодноватое освещение прибавляло глазам пять-семь лет, а улыбке – двадцать, чем лукавее она становилась… Нэйт не улыбался. Он смотрел на незнакомца, вертя в пальцах тлеющую сигарету: «тонуть или плыть»? Попросить прикурить, закрепить безмолвную сделку, если он пришёл сюда за этим.
Сбросить ненужные карты – осторожность, благоразумие - и заменить их новыми, вытянутыми из колоды для полуночной партии с призраком. Кем бы стал Джек в современном Лондоне? Вампиром из высшего социального класса? Убийцей, хранящим скальпель во внутреннем кармане дорогого пальто? Несколько карт Нэйт оставил лицом вверх, чтобы было видно: он готов к высоким ставкам.
В дубовом лаковом полу, тонированном под «старый орех», отражалась алая точка сигареты в опущенной руке – теперь уже его монетка-пенни в механизме.

Ждал вампира?
Это как виннер на Уимблдонском турнире: ты можешь крепко сжимать ракетку, выворачивать руку и делать киксы, но очки, или пойнты, как говорят в благословенном Соединённом Королевстве, отойдут другому. Нэйт ещё не знал, кому проиграл. И сколько. Мячик коснулся сетки и мягко опустился на траву у его ног, никакого отражения удара.
Такова подача дьявольски холоднокровного типа - он всё ещё не хотел открывать всех карт. Очаровательно, но это дурной исход игры.
Проигранный "нет-бол". Помешал яркий блеск солнца? Плохой газон из искусственного волокна? Нет, не так. Гнилая старушка Европа, здесь дело не в голубизне неба или мороси, оседающей на коже по утрам, проблема не в смесителях, оставшихся в домах ещё с викторианской эпохи, не в гибели очередного лидера Ирландской республиканской армии.
Люди движимы жестокостью. Жестокость рождает история. Нэйт знал это и то, что гора трупов за любым из вампиров всяко превосходит подвиги человека в контракте со смертью. Кларисса прекрасно сумела это объяснить.
На соседнем столике лежал свежий номер розовой "Файненшиал Таймс", наверняка с новостью о найденном теле левого националиста, о каком-то безумии в разработке антибиотиков, об ответственности властей Белфаста за расследование, о месте убийства, совсем рядом с домом этого человека... человека в прошлом, сейчас - точке внимания СМИ и холодном предмете на медицинском столе.
Убийство. В перспективе. Достаточно просто понять, кто из двоих сидящих больше способен на это. Не сложнее, чем предугадать политику консерваторов в новом правительстве.
Но жестокость рождается только через историю, а у смертных этого добра всегда хватало.
Матч проигран Клариссой, для пока живых - остаётся шанс. Нэйт ещё не упустил свой блокирующий удар, хотя происходящее - не игра на зелёной лужайке, скорее охота на лис.
-Я могу ждать только вампиров, - он почти не сдержал улыбку из-за сумасшедшей идеи. Стало ясно - они отсюда не выйдут просто так. Не в Сохо.
Более чем забавно: охота в китайском квартале, где и так притаилось слишком много дряни.
Он даже не знает имени этой женщины, твари похлеще Жеводанского зверя и Джека из Уайтчепела. Твари из его прошлого, бредущей следом в куханном чаду Джеррард-стрит.
Ведь она ждала не меньше, в театре теней Вест-Энда, следила от Лестер-сквер. Если забыть про жареных карпов, пагоды и всю катонскую и шанхайскую чушь в меню и на указателях - останутся только опиумные кварталы старого города и тьма, вжившаяся в Старый свет, как в собственную вторую кожу с загадочными иероглифами, написанными запёкшейся кровью сотни исчезнувших женщин девятнадцатого века.
А незнакомец ждал его? Наверняка, если они сейчас распрощаются, его взгляд долго будет прожигать спину до Сесил-корт.
Нэйт положил обе руки на стол. Его что-то останавливало, не позволяло до конца отказаться от затеи. Ведь вампира может убить только другой вампир - эта мысль пульсировала в голове, прожигала всё тело подобно лаве. Довольно застарелая ярость. Пора ей найти выход, едва ли он начнёт сочувствовать сестре (или матери?) Клариссы.
Придётся ли расплачиваться за связь с этим вампиром? Другой вопрос, Нэйт сейчас чувствовал себя слишком одержимым, чтобы лихорадочно искать новый ответ для задачи. Его лису давно уже присмотрели как трофей и спустили гончих, дюжину или сотни дюжин демонов. Для Лондона - не важно.
-Думаю, и договориться я смогу только с вампиром. Раз нас только двое...
Ложь. За ними с интересом наблюдает множество теней гончих, не только его старых знакомых, пришедших сюда вовсе не за димсамом на поздний ужин. Незнакомец вызывал у них такой же подобострастный, но менее хищный интерес. Более - аккуратный, как шаг перед прорубью.