Когда Охотник поднялся с земли и бодро почесал куда-то в сторону леса, Моэр вскинулась, следя за ним недоверчивым взглядом, но пока не ругаясь. В то, что он уйдет, столь высоко оценив ум и сообразительность спутницы, верилось слабо, с другой – мало ли что? Вдруг размышления на тему, что важнее в грядущем пути: ум или быстрый шаг, увенчались сокрушительной победой последнего? Что ж, это будет немного неприятно… Однако тревога оказалась ложной, брошенные Туведером через плечо слова окончательно уверили ее в этом. А уж от вполне учтивого обращения, подходящего даже для приличного общества, она и вовсе пришла в восторг. «Леди», значит. Прелесть. Пожалуй, такими темпами она уже по возвращении домой дорастет если не до равного, то до вполне разумного существа. Не ахти, какая честь, конечно, но для развлечения, этакой азартной игры в пути, подойдет – почему бы и нет? Можно даже сделать пару ставок, если Охотник задержится, и делать будет совсем нечего.
- Жду, не шумлю. – покладисто согласилась девушка, осторожно прислоняясь спиной к стволу дерева и безмятежно улыбаясь. Скучать здесь не придется, в этом она была более чем уверена. С полчаса постоит, изучит местность, сорвет пару цветов и древний кусочек коры, повспоминает легенды о лесах и драконах, стихи поцитирует, наконец, а потом следы клыков более-менее затянутся и вот тогда-а-а… Туведер исчез за деревьями, небо затянулось сетью облаков, скрывающих чересчур яркое солнце, жизнь оказалась вполне приятной штукой. На замшевый ботинок вспрыгнула маленькая лягушка цвета заходящего солнца. Моэрана вздрогнула и уставилась на нее с неподдельным восхищением юного натуралиста. «Ядовитая, наверное» - умиленно подумала она, потверже ставя сапог на землю, чтобы не дернулся, не приведи бес, не спугнул радость грядущих минут. Леди склонила голову пониже, вглядываясь в бурые пятнышки на алой коже и на всякий случай пряча руки в рукава. Потому что умиление умилением, а возможность встретить возвращение Туведера в виде хладного трупа ее никоем образом не прельщало.
- Краса-авица… - ласково протянула она. Следующие минут семь прошли в состоянии глубочайшей идилии: лягушка дремлет на сапоге и обзаводится новыми ласковыми прозвищами не всегда цензурного содержания, а Моэр усиленно радуется жизни. Нарушена была эта прелесть самым грубым образом: с дерева упала шишка, и ярчайший во всех смыслах представитель фауны с возмущенным кваком скрылся из поля зрения. Девушка вздохнула и, изогнувшись ногу под странным углом, вытерла кончик сапога о траву. Теперь кто еще придет повидаться… Она осторожно перенесла вес на раненую ногу и чуть поморщилась. Еще не зажило, все правильно, такие раны никогда не затягиваются так быстро… Ну что ж, будем ждать. Моэрана села на траву и вытянула ноги. Прекрасно.

Все любили «Магдалену». Не потому, что вся её спасательно-поисковая команда содержала аккуратный звездолёт в состоянии великолепнейшего порядка, а потому, что она казалась такой игрушечной и беззащитной. Правда, те космические хищники, что вообще пробовали эту прелесть без эмблем и особых опознавательных знаков – точнее, он были, только вечно куда-то девались, и подкраска тут вовсе не при чем, - на собственном опыте удостоверились в том, что даже игрушки могут показывать острые и многочисленные зубки. И что у игрушек есть не только сидящие внутри хозяева, но и могущественные покровители. Да и трудно продолжать охоту с подбитого транспорта, верно? А уж наводчик на «Магдалене» знал, куда стрелять.
А больше всех этот уютненький звездолёт любил Марих – потому что он пролетал на нём около тридцати лет. И знал её внутренности до последнего винтика. Ему даже иногда доверяли что-нибудь починить. Что-нибудь такое, что достаточно просто и что испортить будет явно проблематично. А поломки обычно обнаруживал именно он. Правда, толком объяснить, что он делал в другой части корабля, когда должен находиться рядом с пилотом, ни разу не смог. Такие вот дела.
Пока трое членов экипажа курили у трапа – хоть и медики все, да вот никуда от вредных привычек не деться, к тому же у них был краткий перекур в связи с чем-то там непонятным и техническим, - четвёртый вполголоса и шёпотом жарко спорил с Алибом на тему, кто из них сейчас полетит с остальными бороздить просторы Вселенной. Пока более опытный псионик выигрывал. Аргументы вроде «у тебя же смена подрастает, кто их учить будет!» отскакивали от него, как горох от бронированных дверей.
- Я всё же считаю, что это неправильно… - полупрошипел-полупростонал Вильгельм, наконец уступая в споре. Правда, непоседливый в непосредственной близости своих в доску товарищей Моррох на радостях так подпрыгнул и так крепко обнял сдавшегося человека, что тот и думать перестал о том, что поступил не слишком-то хорошо. В конце концов, ему нужен был перерыв от возни с аппаратурой…

В чём заключается задача псионика в «Эгиде»? В поиске попавших в беду. Вот именно этим Мархи и занимался, сидя с ногами в кресле второго пилота, сжимая виски и шипя не хуже разъярённой змеи.
- Больно-больно-больно! – периодически оглашал он своё мнение насчёт происходящего. Мнение честное и прямое, что лом. Пилот – Анита Весслер только-только начинала прививать к врачебному образованию навыки пилотирования, когда Марих уже окончательно переходил на вечное обучение молодёжи, - только шмыгала носом, но Бранли не трогала: отец предупреждал, что в такие моменты лучше Алиба вообще не трогать. Лучше думать какие-нибудь спокойные мысли. И заниматься своим прямым делом, а не отвлекаться на бесполезную помощь.
На Тране им пришлось остановиться на какое-то время – Дитриху позарез потребовалось на кого-то наорать, но без трагических последствий. А поскольку экипаж «Магдалены» средствами связи пользовался либо на планете, либо после обнаружения пропавших, то пришлось искать местечко подальше от Арргам-Рао – раз уж приходится вынужденно садиться на их планету. Пока Дитрих увлечённо орал по радио на Вильгельма и заодно подкручивал псионическую аппаратуру так, чтобы она наконец-то выключилась и перестала тревожить живого телепата, остальные наслаждались свежим воздухом и лепкой снеговиков.
А потом, когда веснушчатый и рыжий Дитрих наконец разобрался и с нервами, и с непокорной техникой, оставшаяся снаружи тройка облегчённо вздохнула и собиралась уже идти дальше – то есть лететь, конечно же, лететь и бороздить, отыскивая пропавших, как вдруг что-то хрумкнуло и с тихим звоном отвалилось.
Пришлось ещё час ждать, пока увлёкшийся Генрих-Гед отыщет эмблему при помощи металлоискателя.

- Там живые, - встрепенулся задремавший было псионик. – Они попали в беду. Анита, отклонись на четыре градуса на восток… то есть налево! Налево!
Секундой позже они изловили сигнал бедствия. Связались с командованием, с которым не спорят, но которое всё понимает, а потому даёт добро на отклонение от курса.
Пять минут, полёт нормальный. Семь минут, полёт нормальный. Десять… двенадцать… планета?! Впрочем, они не профессионалы. Трое высадятся, четвёртый останется патрулировать в одиночестве.
- Почему всегда остаюсь я?! Это потому, что я девушка? – Возмущению пилота не было предела. Хотя и её понять было можно.
- Ты на рельеф глянь, а? – уныло взмолился Дитрих. Трудно было поверить, что эта жердь сорока лет от роду способна на подобные фразы. – Нет, не говори, что посадишь «Магдалену» так, что и взлететь сможешь. Но это же правило! Да и, - он кивнул на приборы, - там непогода.
- А ещё в тебе я вижу лицо твоего отца, - вдруг встрял Марих, вызвав у девушки смех и полное нежелание спускаться вниз. Цитату она знала – отец часто повторял её, к месту и не к месту. Да и старый Бранли был прав - в его голосе угадывалась укоризна насчёт того, что Анита не осознавала свою ценность как пилота.

Оружие. Боеприпасы. Снаряжение для высадки в полярных условиях. Минимум вещей и максимум лекарств с пищей и водой. Всё же надо перетащить в челнок, а это тоже время.
Потом его надо вывести в космос – и тоже время.
Довести до планеты и посадить – ещё время!
Куда ни плюнь – везде потери времени. Зато сели они не так уж и далеко от точных координат – всё же Генри был местами гением, раз сумел отловить полный помех сигнал, определить его местоположение и даже отыскать вновь, без подтверждения координат. И шли быстро. Три минуты спешной ходьбы.
- Поисковый отряд. Что тут у вас? – осведомился Дитрих у женщины.
Мархи предпочёл стоять за Гедом. Потому что за свою жизнь сталкивался с разными людьми, некоторые из которых пылали желанием убить его просто потому, то он – не человек. Но прислушивался старательно. А уж когда он как бы ненароком поймал взгляд незнакомки, выглянув из-за своего «защитника»…
- Дитти-Ритти, она здесь не одна была. Но остальные куда-то ушли, и она волнуется. Верно, прекрасная незнакомка?