- Баргест побери эту воровку, - раздраженно бросила она, устремляясь в переулок, откуда еще раздавались крики людей, но не особо надеясь на успех и поимку мерзавки. Какой позор… или нет? Возмущенный мужской рокот, с трудом перекрывший истошный девичий писк вселил в душу графини определенную надежду. Неужели поймали? Едва ли не расталкивая людей, она бросилась на шум, дабы увидеть, к вящей своей радости, извивающегося в руках гвардейца, ребенка. Холодная улыбка, не предвещающая воровке ничего хорошего, скользнула по губам Гвенн.
- Обыщите паршивку, - распорядилась она, - а после - выпорете и отсеките ей руку.

- Пусти ее и пшел вон! – Квестар схватив за волосы мужчину, уже торопливо развязывающего свои штаны, пока остальные из его компании удерживали девицу на столе, и с силой швырнул его на ближайшую балку. Удар оказался достаточный для того, чтобы у насильника по лицу потекла кровь из разбитой губы.
- Да кто ты есть?
- Кто бы он ни был, он покойник!
Мужчины были удивлены тем, что кто-то осмелился им помешать. Что ж, баба подождет, а ее заступник получит сполна.
- Милорд! А-а-а-а!!! На помощь! – закричала рыжая девица, которой, пользуясь всем происходящим, удалось вырваться, и теперь она голосила, прижав руки к щекам.

Откуда пришелся первый удар Квестар и не понял, потому, как следом удары посыпались градом. Он тоже в долгу не оставался.

...Еще раз фыркнула, смешно наморщив нос, видимо, чтобы придать своим словам некую особую весомость, и направилась к столу, намеренно покачивая бедрами, и продолжая
- И чего это вас так проняло? В Лансе ж любят поострее все, так что ж вы там, у себя, в Хайстрене, хрена приличного, что ли, не пробовали?
Она как раз поставила кружку на стол и так и застыла, только что сообразив вопиющую двусмысленность собственной фразы. Охнула, обернулась к округлившему глаза Джерарду, с совершенно ошеломленным видом, и через добрую секунду немой сцены залилась безудержным смехом. Смеялась до слез,мотая головой, утирая глаза, повалившись на табурет и закрыв лицо руками, пытаясь вставить сквозь смех какие-то пояснения, которые сносило новой волной веселья прежде, чем удавалось сформулировать их до конца,
- Ой не могу! Хрен-то! Ох, мать моя... я ж... я ж.... обычный хрен имела в виду.... огородный... который корень! А-ххахаха, ну вышло -то а!
Кое-как успокоившись, со все еще влажными глазами, словно бы искрившимися еще не до конца отзвучавшим смехом она весело поглядела на леркера, и, вскочив, демонстративным жестом извлекла из коробки корешок, с преувеличенно грозным видом ткнув в него пальчиком, и изо всех сил стараясь изобразить менторски-ворчливый тон.
- Вот этот! Он лечебный, в отличие от того, о котором вы подумали! От того - немного удовольствия зато куча проблем, а от этого - сплошная польза! И от этого тоже ! - второй рукой был извлечен длинный, узкий, мясистый, бледно-зеленный лист с изящными, ровными, волнистыми от равномерно выступающих мелких колючек, краями,  которым она столь же выразительно помахала в воздухе. - Это столетник. Горький похуже желчи, зато пользительный, кто его пьет - сто лет живет и не хворает. Это вам не хухры-мухры, ваша милость, это простой люд придумал микстурку, шо покрепче. Им-то в отличие от богатеньких, болеть да хворать недосуг бывает. - и с видом победительницы сложив оба растения в коробку, захлопнула крышку. - Будете пить - на ноги поставлю в неделю. А нет, так валяйтесь на здоровье, благо можете себе позволить побездельничать.  Что ж я, зверь какой, не дать как следует отдохнуть человеку, пусть даже и Бьято!

Совсем не место было Нариссе в этом холодном, жалком месте и крестьянских тряпках. Но видят Боги, Эдмунд сделал все, чтобы она прибыла в Аллантар на правах гостьи, тайно, но добровольно. Тогда была бы окружена роскошью и вниманием будущего жениха. Она отказалась. Но это не отменяло ни чувств, ни намерений принца Авенмор. У Нариссы ведь было время подумать об этом - ему казалось, что проведенных в полном одиночестве дней было достаточно, чтобы об этом поразмыслить, разобраться в произошедшем и нынешнем положении дел. Как и попробовать понять Эдмунда. Сейчас в его руках была жизнь и судьба этой девушки. Поэтому попытка оскорбить его была как минимум недальновидной с ее стороны. Вероятно, в ней говорил еще не остывший гнев. Вот только пользы от него не было ни ей, ни ему, который не тяготел ни к насилию, ни к принуждению, а как раз напротив - всегда пытался найти способ разрешить любой из жизненных вопросов мирно. Как и сейчас хотел помочь миледи Дарелл пережить время заточения в лучших условиях. Но только в случае ее верного поведения. А пока она бесновалась, ей были не положены не то что удобства, а даже свечи и лучины в этом извечном полумраке полуподвала, поскольку с их помощью могла устроить пожар.

Ночь обещала быть морозной. Но возившийся с дровами Дарри холода не ощущал. Летом хорошо - кинешь два-три полена - и сиди себе полночи, кури мох и звездами любуйся. А зимой - только успевай подбрасывать. Поэтому запастись дровами следовало основательно. И все-таки Мору было здесь хорошо. Знакомый с детства лес, пусть холодный, казался таким же родным, как и собственный дом. Которого у него больше не было.
- Остановись, главарь, тут уже на неплохой домик дров хватит! - поддел Мора Рудди. Он сидел у костра на небольшом бревнышке и с явным удовольствием курил. Дым от трубки смешивался с дымом от костра и улетал вверх, в черное небо. Мор подумал, кивнул, и уселся рядом, набивая свою трубку.
- Как думаешь, сегодня они что-нибудь сумеют разузнать? - спросил Дарри, закурив.
- Вряд ли, - задумчиво отозвался Рудди, доставая фляжку. Он вытащил пробку и протянул фляжку Мору. - Пей. А потом спи. Я тебя разбужу.
- Не хочу пока, - Дарри взял фляжку, сделал несколько глотков и передал ее Рудди. - Не спится.
Слишком близко к Зельве. Слишком близко к его воспоминаниям. Какой уж тут сон?
Мор вытащил свой нож и принялся рассматривать так, как будто видел впервые. На лезвии ножа были отчетливо видны бурые пятна. Этот нож он собирался показать отцу. "Смотри, - скажет Дарри. - Этим ножом я убил подлого герцога. И отомстил за тебя." А потом Мор вытащит отца из рудников и заберет в свою банду. Мать уже не вернуть, но можно вернуть отца. И будет у него семья. Настоящая, хоть и маленькая.

Девушке было интересно наблюдать за лордом Бьято и возведением «крыши». Возможно для мужчин, которые могли наиграться в строительство шалашей за свое детство, такое зрелище не вызывало бы любопытства. Ну а Трише в подобных играх участвовать не доводилось.
Джерард выглядел искренне довольным. Взрослый мужчина, когда-то принц, а ныне леркер, копошащийся среди еловых веток, напевал тихонько какую-то мелодию и, казалось, действительно был счастлив в этот момент. Такое счастье еще недавно было подвластно и Трише - радость от одного момента, даже самого простого: дуновения ветра, красоты звезд, аромата цветов. Как же вышло, что всего несколько дней, проведенных в горестях, заставили ее позабыть об этом?
Чтобы отвлечь себя от невеселых мыслей и тоже занять чем-нибудь, Триша вернула свое внимание к еде. Она нашла крепкий прутик, не еловый, без иголок, взяла по хорошему ломтю хлеба и мяса, нанизала их на этот прутик и поднесла к огню. Ощущение холодного мясного жира тоже не очень-то приятно, да и кто станет спорить, что горячий и с хрустящей корочкой хлеб есть намного вкуснее. Когда ей показалось, что хлеб достаточно подрумянился (а в некоторых местах даже хорошенько обгорел) Триша попыталась снять его с ветки. Конечно же, обожглась. Поторопилась – обожглась. Поэтому Джерарду в итоге она протянула его ужин прямо на прутике. И только после этого принялась проделывать все то же самое, готовя ужин для себя.

Шаги гулко отдавались в коридоре, когда впереди послышался женский визг. Вздрогнув и затормозив на пару секунд, Ровена побежала вперед, подобрав платье. Визжавшая служанка стояла у самой двери в ее покои, похожая в свете факелов на призрака. Что еще могло произойти?
- Ирма, в чем дело?! Ты…
Тут она увидела, в чем дело, стоило проследить взглядом, куда указывала дрожащая рука северянки. Под дверью ровным рядком лежали дохлые мыши, а одна, привязанная за хвост, свисала с ручки.
- Боги… Кто же так над Вами издевался?! – всплеснула руками Ровена и начиная злиться. – Замолчи! Сейчас ползамка сбежит на твои крики!
Оттолкнув служанку и достав из рукава платок, девушка осторожно сняла и опустила в него бедную мышку, над тельцем которой так надругались.
- Надо собрать их и унести отсюда, так нельзя.
- Да не трогайте Вы их! Надо вымести их отсюда. Вон, кошки пусть едят или… или… Откуда они здесь взялись?!
-Оттуда, откуда же и чернила, - вздохнула Ровена и обернулась, слыша чьи-то шаги.

Вот уж чего Корнелия никак не ожидала, так это того, что леди Ровена схватит ее за руку. Как такое было возможно - только что спящая глубоким сном, девушка сделала одно неуловимое движение - и вот уже рука Корнелии оказалась крепко схваченной. Запаниковав, забыв о том, что она - одно из привидений Крэйстона и разом перестав зловеще стонать, Корнелия вырвала свою руку и бросилась к потайному ходу. И, разумеется, впопыхах наткнулась на сундук, на котором мирно спала служанка леди Дисмор. Ойкнув совсем не привиденческим голосом, герцогиня, прихрамывая, добежала до заветной двери, ужом скользнула в проход и захлопнула за собой створку, торопливо задвинув засов.
- Бежим! - выдохнула она Тинте и, подавая пример, ринулась вперед по узкому коридору. Служанка едва поспевала за перепуганной герцогиней.

- Вас покарают за такое! - первое, что выпалил священнослужитель. Он, как и четверо других дестуров был скажем так...задержан. Но в отличие от других у него у единственного были связаны руки и был кляп во рту. Слишком разговорчив и активен оказался.
- Мы причинили вред? - спросил Арен, наклонившись к мужчине - мы всего лишь хотели объясниться. Вы не дали нам такой возможности, пришлось принять меры. Итак...
- Ты за все ответишь! Боги всё видят! Они тебя накажут!
Арен усмехнулся. Зря они, конечно, всё это затеяли...Но отступать нельзя было. К тому же, их поступкам было оправдание. По отношению к дестурам они не применили те же методы, что и к часовым на входе в темницу.
- Знаешь, кто мой бог сейчас? - прошептал ан-герцог прямо над ухом у священнослужителя. Он поднес к его лицу свой топор - вот мой бог. - Арен прищурился. Как же хотелось выместить всю злость на нем. Вся ярость, что копилась в нем за всё время их похода, хотела на волю. Это чувство поглощало его настолько, что верилось в собственную безграничную силу. Дайте ему сотню противников, и он убьет всех их.
- У них другие боги - Арен кивнул в сторону норкингов - они вам ничего не должны. Но мы уважаем священнослужителей и потому вы живы и невредимы. А поскольку мы здесь по приказу главнокомандующего армией, принца Рикарда Авенмора, чья многотысячная армия разбивает лагерь у ворот, я возвращаюсь к вопросу. Сколько в этой темнице пленников?
Дестур побелел. То ли от злости, то ли от осознания, что ан-герцог не шутит. Он покосился на лезвие топора, находящееся в опасной близости от его щеки, облизнул пересохшие губы.
- З...здесь всего трое, в другом подземелье есть еще.
Дисмор широко улыбнулся. Значит верно поступили, когда разделились на группы на входе в темницу. Арен произнес несколько слов на норкингском, и люди из его отряда опустили оружие, наставленное на дестуров, согнанных в небольшую камеру.
- Да, трое, он не врет! - послышалось из коридора. Диг быстрым шагом направлялся к ан-герцогу. Рон вел, поддерживая за локоть, исхудавшую женщину, одежда на которой была похожа на лоскуты. Свельд вывел из камеры смуглого мужика. А Диг стоял уже перед Дисмором и улыбался так, будто отыскал не пленника, а клад.
- Ты должен сам это увидеть.
Арен проследовал за другом по коридору, толкнул массивную дверь. У его удивлению, камера была обставлена как хороший номер в приличном постоялом дворе.
Дисмор переглянулся с Дигом, не веря своим глазам, дернул бровью, глядя на того, кто был пленником в этой пусть и шикарной, но клетке.
- Нисса?

- Рыбаки на западном берегу и сейчас частенько говорят, что марелы кого-то спасают о время шторма, или наоборот, топят, при ясной погоде. А три сотни лет назад, был в Эламенском королевстве владетельный лорд, у которого была дочь-красавица. Пошла как-то раз девица с подругами к морю, и там, увидел ее из оды один молодой марел. Как увидел, так и голову потерял, возжелал ее больше всего на свете. Часто выходил он на берег, слонялся и искал незнакомку, которую видел на скале, пока, нконец, не увидел девушку эту на празднике каком-то, и не познакомился с ним. Был он молод и красив, и девица тоже влюбилась в него, не зная, кто он. Больше года встречались они на берегу, в гротах у берега, в заброшенных хижинах, и так тянуло их друг к другу, что жить друг без друга не могли. Но потом случилась нелепость. На одном из празднеств, где они были вдвоем, юношу-марела окатили из ведра, и во мгновение ока, он свалился на землю, и все увидели, как ноги его срастаются и разворачиваются в длинный хвост. Так, девушка узнала, кем был ее возлюбленный. Концовок же этой истории я слышал несколько. Одни говорят, будто девушка испугалась и убежала, а марел уплыл, и поклялся, что она все равно достанется ему. В ночь, когда девушку выдавали замуж, он проник в замок ее отца, стоявший на скале над морем, похитил ее, и утащил в море, их кинулись ловить, да только тучу брызг и видели. Девица, разумеется, утонула, а марел, сообразив, что держит в руках только труп - выбросился на скалы и тоже погиб. Другие рассказывают, что марела убили крестьяне, закололи вилами, прямо там, на празднике, а девушка сама выпрыгнула из окна своей башни, когда ее хотели выдать замуж, утонула и сама стала марелой, а через полгода к воротам замка ее отца подбросили младенца с перепонками между пальцев, третьи утверждают, что девушка сбежала с марелом, но посланные вдогонку люди лорда пристрелили ее уже в воде, а марел в гневе утопил потом и ее отца и всех его людей… Но очень многие утверждают, что видели сети, в которых запутались трупы красивой девушки и молодого марела.
Еще рассказывают, что некий монтарский лорд был спасен некоей марелой во время бури, и что они так полюбили друг друга, что поженились, лорд увез ее к себе в замок, и они жили там очень долго, она родила ему детей, но потом стала тосковать по морю, чахнуть, и в конце концов, сбежала, и уплыла обратно в море, а лорд до самой смерти своей ходил к берегу и ночевал на скалах, но она так и не приплыла. А еще есть история о мареле, которая влюбилась в принца, вышла из моря и стала жить при его дворе, в надежде завоевать его сердце, но он женился на другой, и она вернулась в море, прихватив с собой его молодую жену, и утопила ее, чтобы отомстить. Забавно, что большинство легенд про них так или иначе связаны с любовью, смертью и местью. Ни про каких существ больше не существует такого количества преданий, как о них.
Он сощурился с улыбкой глядя на нее, и заблестевшие в глазах искорки ясно договорили “даже о нас”.

Вопросительный взгляд Берка, которого, став Лордом - Командующим при короле Ланса, Леро определил себе в аданты говорил сам за себя. Крик Джерарда трудно было не услышать, тем более что почти все, забаррикадировавшиеся в башне, с самого момента как королевские солдаты вошли в Хайстрен, не отрывались от бойниц. Больших окон в башне было немного, и Леро, стоявший у одного из них, застыл в изумлении. Джерард же Бьято. Если он свободно ходит, не взят под стражу, не казнён на месте...Если он имеет право распоряжаться и требовать, значит дом Бьято сохранил таки свою власть? Значит каким-то образом одурачили королевских посланцев и остались при своем? Боги, да ведь это чудо! Значит, конец всем сомнениям и страхам?
Такие надежды и вспыхнули в душе капитана гвардии, когда он сделал первый, стремительный шаг к лестнице, ведущей вниз.
И лишь ступив на первую ступеньку передумал, и вернулся к окну, явно удивив своими сомнениями всех, находившихся с ним. Ведь самый инстинкт, вколоченный десятками лет службы этому дому, требовал повиноваться. Ведь и правда Бьято. Кому как не ему теперь главенствовать в Хайстрене и иметь право отдавать распоряжения. Хотя… минутку.
А почему сопровождают его королевские плащи? Если очень притянуть за уши, то может быть в качестве обычной свиты, из первых попавшихся - ведь своя-то гвардия разбежалась…. А если нет? Откуда он вообще тут взялся, ведь не было его! Тяжело стукнуло в голову воспоминание о том, что Джерард- то и сам королевский леркер. А ну как пришел он сюда не как наследник брата, резонно требующий порядка в своей вотчине как показалось в первый момент? Ну как это проклятое богами отродье отправило его сюда, как волка в овечьей шкуре, чтобы под личиной нового хозяина попросту взять их всех голыми руками? Змеиный маневр, вот уж верно. Хотя куда уж там Безмордому до такого додуматься, это тебе не беззащитных пленников гроздьями на деревьях вешать. А всё-таки…
Червячок сомнения точил Фарегата не переставая, но тянуть было невозможно. Уже и свои гвардейцы стали поглядывать с удивлением.
Он мрачно взглянул на Берка.
- Впусти их. А вы - он поглядел на ещё троих, стоявших у стен - ступайте наверх, и остальных предупредите чтобы держали ухо востро.
Сам же так и остался стоять, теперь уже спиной к окну и лицом к двери, хмурый и насупившийся.

Какое-то время в башне было тихо, и Джер уже решил, что пора выломать двери, но вот послышалась слабая возня, затем засов со скрежетом отодвинули, и путь в башню был открыт. Конечно, Джерарда в Львиной башне вполне могла подстерегать коварная ловушка. Долго ли выпустить в четко прорисованную на фоне дверного проема фигуру стрелу, или просто двинуть чем-нибудь тяжелым по голове едва он шагнет в сумрак башни? Джер прекрасно это понимал, но все же спокойно вошел. Им овладело какое-то тупое безразличие ко всему, что не касалось поисков Фарегата Леро.
Капитана стражи Генриха Джер увидел сразу, едва вошел. Тот стоял у окна и со странным выражением лица смотрел на вошедшего.
- Какого грогана ты сюда забрался, Леро? - спросил его леркер. - Чего испугался?
Джерард медленно подошел к Фарегату и пристально глянул ему в глаза. Прежде, чем он отведет Леро к главнокомандующему, Джерард хотел получить ответы на несколько вопросов.
- Не подскажешь, как так вышло, что Генриха убили прямо в его покоях, а, капитан стражи? Ты что тут делал - ежиков пас или орхидеи аспарские выращивал? Ты куда смотрел, раздери тебя фахан?! Или ты сам имеешь отношение к убийству? Отвечай!

В голове он уже прокрутил сценарий. Вот она снимает платье, он рубашку, он покрывает поцелуями её шею, она прикусывает его за ухо, вот они уже голые на том самом полу, на котором сидеть, кстати, холодно, потом перемещаются на кровать и снова они тонут друг в друге, забывая обо всем остальном мире.
Арен поцеловал Дейдре еще раз. Но лишь затем, чтобы, сделав над собой усилие, отстраниться, затем встать. Тонкая дружба между ними, тонкая грань, о которую каждый раз оступаются двое друзей мужчина и женщина, не должны быть нарушены. Иначе, друга можно было навсегда потерять, а кого-то другого не обрести.