Сверкая белозубой улыбкой, Али отчаянно потряхивал кожаными мешочками, набитыми выигранным золотом, стараясь привлечь к себе внимание Бенсари-бея, застывшего в неподвижности уже добрых четверть часа.
- Они выиграли, мой господин! Смотрите, мы выиграли! Этот белокурый молодой бей, которого Вы избрали, кто бы он ни был, но благодаря ему и монакскому принцу мы получили вдесятеро больше против нашей ставки! Это же удача, мой господин!
- Али, - едва разжав стиснутые зубы, изрек Бенсари-бей, не спуская тяжелый взгляд с противоположных трибун, - Ступай и вели немедленно послать за лучшими из тех сладостей, что мы привезли из Стамбула. Пусть слуги отнесут поднос с инжиром и фруктами в ложу для участников турнира.
- От Вашего имени, господин?
- Нет, болван! От имени Османа паши. От его имени, слышишь? И пусть пошлют слуг со сладостями для женщин в Королевскую ложу. Запомни - только сладости. Никаких других даров в этот раз. И добавь, чтобы в Королевскую ложу прислали графин с имбирной водой наполовину разведенной с медом. Да, смотри, чтобы это был серебряный графин с лучшей чеканкой.
- От сиракских мастеров, мой господин! Только самое лучшее! - собрался бежать исполнять приказы Али, но Бенсари остановил его, схватив за локоть, и притянул к себе.
- И лично передашь вон тем фрейлинам сверток с медовыми сладостями. Вот это лично от меня. Но смотри, никто не должен заметить. Сначала пусть слуга подаст блюдо со сладостями для обеих королев и для герцогини...
- Которой из них? Там две, - с сомнением в голосе спросил толмач, указывая на высокий алый плюмаж из перьев, колыхавшийся на прической высокой дамы, сидевшей между королевой Анной и герцогиней Орлеанской.
- Обеим. Всем. И выбери время, когда все отвлекутся на игру. Тогда, слышишь, только тогда поднеси дар тем двум... передай им, что я выражаю мое почтение им и их старшей даме, даме маркизе...
- Де Тианж? - напоминающим тоном подсказал Али, заслужив гневный взгляд господина, - Я все передам. Будут ли у Вас еще указания?
- Пожалуй, передай им два свертка. Пусть один будет для дамы маркизы. И скажи, скажи ей, Али, что я смиренно прошу уведомить меня о времени возможной встречи с ней.
- Кому сказать, мой господин?
В эту минуту прозвучал рожок, сигналя начало второго тура игры и голоса возбужденной толпы заглушили слова Бенсари бея.
- А... так той самой и сказать? - переспросил Али, припоминая лицо кареглазой девы, которая пообещала передать излияния дружеских намерений Бенсари-бея самой мадам де Тианж, - Дождаться ли ответа?
- Дождись. Но если ей нужно будет спросить у госпожи, то не торопи ее, слышишь? Останься там и дожидайся смиренно, - глаза Бенсари сверкнули, - Но помни, я буду ждать со всем нетерпением! Не смей нигде задерживаться!
- А пожелает ли господин сделать еще одну ставку? Может быть снова поставить на игрока под маской? Удача им благоволит, как я вижу.
- Удача? - пренебрежительно передразнил секретаря Бенсари, - Ты и говоришь уже как христианин. Но пусть будет так. Поставь и на этого тоже.
Отправив толмача подальше от себя, Бенсари-бей снова предался размышлениям, услаждая взор разглядыванием лиц прекрасных женщин, коих было множество в ложе, которую занимали королевы. Благо, во Франции никто бы не подумал ослепить его или отрубить голову за любование женской красотой. Сравнивая даму маркизу, к которой его взгляд то и дело возвращался, с другими женщинами двора, он находил ее все более привлекательной благодаря скромности, с какой она держалась чуть в стороне от остальных. Кроме нее взгляд Бенсари привлекали еще и недавние его знакомые фрейлины, которым он послал отдельный дар. Черноокая мадемуазель с красивым именем Ора де Монтале весело махнула платочком, приветствуя кого-то из игроков на корте, и Бенсари недовольно сдвинул брови. Кто бы ни был избранник мадемуазель, он и мизинца этой девушки не стоил! Как смели они не ответить на ее приветствие? Впрочем, это суждение было преждевременным, ибо сразу несколько игроков галантно поклонились в сторону Королевского Балкона, а тот, который был под маской, даже послал воздушный поцелуй, встреченный бурными восторгами.
- Высматриваешь пополнение для своего гарема, Фарух-ага? - послышался насмешливый голос сзади.
- Не все ли тебе равно, Бахтиари-бей? - не оборачиваясь назад, обронил Бенсари, - Ты опоздал на прием у королевы. Ты не почтил визитом торжественный обед в честь Османа-паши. Ты прибыл последним к турниру. Чем оправдаешься?
- На все это у меня есть ответы, Фарух-ага. Но они предназначены ушам и сердцу Его Милости, Османа-паши. Тебе же не все ли равно? - парировал Бахтиари-бей, вкрадчиво нашептывая в самое ухо Бенсари, - Ты послал дары королевской семье без разрешения Фераджи. Разве мало тебе ошибки, совершенной днем?
- Откуда тебе знать о моих ошибках, стервятник! Прочь. Твое дело падаль собирать.
- Не злись, Фарух-ага. До моих ушей долетают все новости, но и без того при дворе слухи разлетаются быстрее ветра, - усмехнулся на злобу секретаря начальник личной охраны османского посла и отошел в сторону, где для него уже приготовили стул, полагавшийся ему, в отличие от Бенсари-бея, по праву благородного происхождения.
