Она ложилась спать. Элли всегда боялась темноты, поэтому с неохотой и приговоркой «ты уже большая девочка» родители включали большой желтый ночник.
Когда летом к нему слетались ночные бабочки и махали маленькими крылышками перед шестилетний Элл, то ей всегда становилось очень страшно от того, какие огромные тени плясали по стенам. Часто она слышала шуршание в шкафу, а иногда даже видела краем глаза желтый свет, будто от огромных глаз, и тогда она плотно закутывалась в одеяло, тщательно следя за тем, чтобы каждая щель наружу была плотно прикрыта. Иногда она оставляла маленькую щелочку для того, чтобы смотреть наружу, и засыпала. Было жутко неудобно сворачиваться калачиком, спать согнувшись, иногда было слишком жарко, но она не могла позволить себе вылезти из-под одеяла, потому что ясно ощущала присутствие Его.
Как-то раз, она помнит этот день немного, ей подарили плюшевого медведя, примерно двадцать сантиметров ростом. Он был коричневый, с черными глазками и красным бантиком, а еще ужасно мягкий и от него приятно пахло. С тех пор, хоть у нее и появилось множество игрушек, она все равно брала с собой в кровать этого медведя. В тот день рождения она съела слишком много конфет и ее рвало от них, но детская память помнит только хорошее… И страшное.
Мишку она назвала Рюли. Ее выпавшие молочные зубки не давали ей нормально и внятно произносить «р», поэтому с тех пор он стал Люлием.
Обычно ей всегда казалось, что она обязательно не испугается, и Элли прижимала мишку к своей груди потными липкими ручонками, чувствуя, что это она будет его защищать. Теперь боится не она, теперь страшно Люлию и она должна спасти его от монстра, который скользит своими лапами по полу. Но ее смелость быстро пропадала и она закрывала глаза, потому что ей казалось, что стало слишком поздно, чтобы прятаться под одеяло и барахтаться, что монстр непременно появится, пока она будет строить «укрытие», поэтому, превозмогая страх, она ложилась (чаще всего на левый бок) и, прижимая мишку, закрывала глаза. Как будто она спит. Даже не улыбалась, делала серьезное лицо. Потом представляла, что это вовсе не она, что она как бы оставила груду своего тела и ушла гулять, и ей становилось необычайно спокойно, а потом она засыпала.
Сегодня она крепко спала. Ее веки слегка поддрагивали во сне, дыхание звучало тихо и ровно, размеренно… На чистом и ясном детском лице повисло выражение умиротворения и безбрежного спокойствия. Очень часто, когда ее мать заходила к ней в комнату, чтобы проверить, хорошо ли она спит, Элл притворялась, но чувствовала взгляд матери, который, конечно, прекрасно видел обман, и улыбалась. И тогда всем становилось понятно, кто из них победил. А иногда, заслышав шаги мамы, Элли прятала половину лица под одеяло и тогда, даже если она улыбалась, этого не было видно и, покрутившись, мать уходила назад, а Элли побеждала.
В ее детском саду спать было не страшно. Там никто не спал. Все шептались, иногда шумели и даже играли. Там и спать-то не хотелось.
Под кроватью шуршало. Шорох нарастал, но Элл спала.
Черное вышло из-под кровати и поползло по полу, туманной паутинкой подметая половицы. Два идеально круглых глаза светились в темноте. Темноте? Да. Потому, что придя в комнату и заметив, что дочь спит, мать выключила светильник.
У черного было черное лицо и длинные, черные, жилистые волоски, которые покрывали гниющий череп.
По доскам дома цокали шесть его громадных, странно изогнутых лапок. Но дом спал. Точнее, спали жильцы, а сам дом жил.
Существо проползло к краю кровати и затаилось. Челюсть была странно выдвинута и обнажала зеленоватые зубы.
Когда-то, в далеком осеннем 1864 из семьи аристократов пропал ребенок. Случилось это как раз после того, как хозяин дома, Чарльз Коррингтонн, изнасиловал и убил свою прислугу, Дейзи Сент-Торр, и спрятал ее труп под собственной кроватью. Вскоре дом сгорел, и на месте его пепелища возвели новый. Чарльз открыл свою фабрику по выпечке булочек, они родили с женой сына и забыли тот случай. Сегодня мир его вспомнил.
Д… (язык не повернется так порочить имя покойной Дейзи этой тварью), оглядевшись, подползло к кровати Элл. Оно хищно оскалилось и глухо засмеялось, давясь горьким языком и гнилыми зубами.
Но неожиданно из-под рук девочки что-то сверкнуло. Пару раз. И, когда во сне Элли разжала руки, на Д… смотрели два пустых глаза мишки.
Д… отштанулось. Оно противно хрюкнуло и попятилось, волоча за собой пыль и куски паутины.
Ногти покойной стучали по мостовой, скрывающейся от света, поздние прохожие сторонились кустов и крестились, а два светлых круглых глаза ярко сияли в ветвях.
Могила. В этом лесу от былого кладбища осталась лишь ограда. Но остались и тела. В земле.
И в эту ночь Д… отмстило Чарльзу, а потом в его горле забулькало и на зеленую траву вывалилось что-то в желчи и слюнях. Останки тела ребенка многолетней давности. А Д… исчезло в траве, юркая в глубине леса…
Элли спала.
Корректоры - люди, которые имеют хорошие познания в грамматике и умеют редактировать чужие тексты.
